Этот процесс не всегда проходит гладко. Мы — рекрутеры, работающие на стыке интересов (например, более трети клиентов нашего агентства — московские компании), просто обязаны понимать и тех, и других. Дежурная фраза соискателя, которому предлагаешь вакансию в московской компании и описываешь требования и условия: «Да уж, я знаю чего от этих москвичей ждать, наработался с ними достаточно: нахрапистые, агрессивные, необязательные, о людях совсем не думают», но тем не менее на собеседование идет. А вот с чего начинает московский заказчик: «Мне нужны активные люди, понимаете, ак-тив-ны-е! Активные и результативные!»
В погоне за результатом
Конечно, требования к темпу работы со стороны москвичей имеют объективные причины: на развитие бизнеса в Петербурге выделен определенный материальный ресурс, и излишняя тщательность подхода к делу съедает его, неделя за неделей, но есть и обратная сторона: тщательность прицела, по крайней мере в подборе персонала, обеспечивает попадание в яблочко.
Иначе, бывает, доходит до смешного: я помню одного руководителя московского филиала (они производили соусы), который в погоне за быстрым результатом обзвонил чуть не половину питерских рекрутинговых агентств, а потом, бедный, метался по городу, путая названия и адреса, перемешав все резюме, опаздывая на встречи, и, конечно, в этой суматохе его выбор стал сродни случайному, и пришлось потом сотрудника менять.
Шведский подход
А вот пример «северного» неторопливого подхода к подбору персонала: в июне 2004 года шведская компания оповестила нас о том, что в сентябре им понадобится специалист, в июне же мы были ознакомлены с расписанием летних отпусков ответственных лиц и датой собеседования с соискателями. Им тоже было трудно выбрать, но знаете почему? Все четыре финальных кандидата были равнозначно хороши. И еще два слова о «севере» и «юге», еще один пример: тоже шведы — продали москвичам после кризиса свое предприятие в Петербурге. Московские менеджеры хватались за голову: «Этот шведский социализм совершенно развратил работников, никто не хочет шевелиться!». А местный персонал (у которого, заметим, остались функционирующее производство и вполне конкурентная «белая» зарплата) воспринял новую команду как чужака-агрессора и тихо роптал в кулуарах, чувствуя себя людьми второго сорта; многие уволились. Понадобилось четыре года, чтобы московское руководство и производственный коллектив стали слышать друг друга, чтобы выровнялись темпы действия: московский и СПб-шведский. Достичь этого этапа также помогло понимание москвичами важности признать и оценить заслуги старого коллектива. Петербург — посередине между Стокгольмом и Москвой географически, и по темпу ведения дел тоже посередине. Иногда мне кажется, что география — вовсе не плохое мерило ритма бизнеса, эмоций, жизни; эти пульсации ощутимо слабеют вверх и вниз от 40–50-й широт.
Удочка или невод
Продолжая рассуждения о темпе, вспоминаю рассказ одной «железной» бизнес-леди (она занималась продажей металла), в котором с горечью описывалась потеря наижеланнейшего ключевого покупателя из-за требования ее московского руководителя поскорее «дожать клиента». По ее мнению, нужно было некоторое время терпеливо ждать, однако она подчинилась и услышала от клиента вежливое окончательное «нет». «Они совершенно не понимают, что у нас другая скорость принятия решений, другая иерархия принятия решений, у нас нельзя давить на старте, если говорят — я подумаю, надо оставить клиента в покое, не форсировать. В Москве по-другому, там много приезжих, там быстро ударяют по рукам», — сетовала она. Кстати, через какое-то время, будучи в другой компании, она возобновила переговоры с тем клиентом. Они были долгими... и успешными. Выходит так: мы — удочкой на крупную рыбку, они с неводом, разом на все, что попадется. Возможно, это так, возможно, также, что результаты равноценны, только невод все время в движении, а удочка выглядит замершей.
Быстрое решение
Кроме напористости москвичей, пришедших на наш рынок, часто обвиняют в том, что они заносчивы. Когда-то и я придерживалась этого мнения. Но профессия рекрутера хороша тем, что всегда раздвигает твой горизонт, позволяет смотреть на вещи с разных точек зрения. Один мой соискатель оказался проводником такой возможности. Он был кандидатом на должность финансового директора петербургского завода, входящего в известнейший московский холдинг. Соискатель удачно прошел собеседование с финансовым директором холдинга, после которого оба расстались с полным взаимопониманием и безусловной симпатией, а из отдела персонала мне дали понять, что он — лидер и дело практиче-ски в шляпе. В день финального собеседования с председателем совета директоров мой соискатель приехал вовремя, но встреча не состоялась, т. к. десять минут назад было принято решение взять кандидата, который по расписанию был перед моим, поэтому московские работодатели, так и не взглянув на «лидера», объявили, что не хотят тратить время. Следует отметить, что интервью проходили не в центре города, а в пригороде, куда не так легко добраться. Мне сразу позвонила менеджер по персоналу того предприятия и в смущении передала новости, ей было неудобно за своих руководителей. Мы в агентстве тоже считали, что этика требует соблюдения обязательств: если встреча не отменена заранее, ее нужно провести, особенно учитывая уровень приглашенных кандидатов и, соответственно, степень их занятости. Я представляла, как зол мой соискатель, и поспешила сделать ему звонок, чтобы принести извинения хотя бы от лица агентства. Каково же было мое удивление, когда вместо возмущения я услышала: «Да что вы, я их понимаю: не стоит толочь воду в ступе, если дело сделано. Я сам так всегда поступаю. Жаль, конечно, мне кажется, мы бы сработались. Эти ребята хорошо знают,что делают, они мне понравились». Тут мы вступаем на почву большого бизнеса, где мерилом является ДЕЛО, а не приятные манеры.
Вежливый отказ
Можно, конечно, спорить, но разные оценочные этажи существуют. К слову, шведы-таки заботились о чувствах соискателей и просили меня сообщать об отказе не сразу, а через несколько дней, чтобы кандидат думал, что его кандидатура конкурентоспособна и отклонена после обсуждения (хотя на самом деле отрицательное решение было принято в процессе собеседования). Опять «северный» подход: безупречная процедура, и в то же время торможение темпа поиска работы для соискателей. Приглядываясь к московским компаниям, работающим в нашем городе, начинаешь понимать, что — увы! — «окном в Европу» сейчас является Москва, а не Петербург. Москвичи — проводники современных технологий ведения бизнеса, а все новое, интересное привлекает молодежь, поэтому молодые петербургские специалисты безусловно лояльнее московскому бизнесу, вошедшему на наш рынок, чем люди старшего возраста. Пройдет еще немного времени, и два наши города, как сосуды, еще как сообщающиеся, приобретут практически одинаковый уровень деловой жизни, и нам станет легче вести наш бизнес-диалог. А пока... пока рекрутерам все еще приходится быть посредниками в разговоре представителей двух близких, но все-таки разных территорий. И тогда мы говорим:
«Собеседование будет агрессивным, будьте готовы, не принимайте это как нападки на личность. Потом, проанализировав, вы увидите, как это было полезно для вас», — это питерцам. А москвичам: «Будет хорошо, если вы откажетесь от прямого клонирования такой-то технологии, нужно учитывать специфику города», — или: «Есть подозрение, что излишняя опека очень деятельной московской службы персонала своими согласованиями сильно затормозит процесс подбора сотрудника».